Но начать разговор мы решили с темы дня – освобождения из российских тюремных застенков украинцев Геннадия Афанасьева и Юрия Солошенко, вселяющего надежду на то, что крымские политзаключенные тоже смогут обрести свободу.

– Итак, еще двоих политических узников Путина сегодня освободили – Геннадия Афанасьева и Юрия Солошенко. Видите ли вы механизм освобождения крымских политических узников? Ведь блокада, одной из целей которой было давление на оккупанта для освобождения крымских политических узников, не сработала в этой части.

– Я бы не говорил, что не сработала. Я буквально вчера там был (на админгранице с Крымом – ред.). Увидев плакат с Надеждой Савченко, мы поняли, что надо его поменять – ее уже освободили. Одними из тех, кто говорил о ее освобождении, причем с силой и напором, была блокада, Меджлис крымскотатарского народа. Так что, наша заслуга тоже есть. А чья заслуга была больше – это какой смысл выяснять? Сделал доброе дело – брось его в воду. В этом и есть смысл добрых дел.

Меня очень печалит, что крымскотатарских политзаключенных очень мало в общеукраинском информационном пространстве. Почему-то оставляют только этнических украинцев, а крымских татар, которые себя украинцами проявили в Крыму, сидят в тюрьмах – почему мы о них не говорим? А то, что Геннадия и Юрия освободили – это очень отрадно, потому что это, действительно, узники чести и совести. Придет время, когда их именами будут называть улицы и, может быть, города. Потому что это герои.

– Я очень надеюсь, что вскоре мы увидим в Украине и Олега Сенцова, и Александра Кольченко. Истории членов так называемой "группы Сенцова" разнятся с историями крымскотатарских политзаключенных и арестованных по подозрению в терроризме мусульман. Но механизм для их освобождения, возможно, будет использован тот же – обмен после осуждения?

– Нам об этом говорили. Говорили те же американские и европейские партнеры, когда мы начали блокаду. Нам говорили: "Зачем вы шум подняли, это требует деликатного подхода, сейчас вы Путина загнали в тупик, он должен думать, как из него выбираться, надо как-то по-другому действовать". У нас каждый день начинается с того, что мы в тактическом плане должны делать. Поэтому то, что мы проводили блокаду, где звучали имена политзаключенных с такой силой и мощью, когда весь украинский народ принял в этом участие – в этом есть заслуга блокады. Сегодня я ехал на эфир, звонила одна из наших блокадниц и рассказала, что разместила сестру Олега Сенцова в Межигорье.

– Наталья Каплан, которая переехала из Москвы в Украину.

– Да. Она хочет поменять гражданство теперь.

– Но сегодня есть и нехорошие новости. С одной стороны – украинское правительство на всех международных площадках говорит о нарушении прав человека в Крыму, с другой стороны – молчит о том, что они нарушаются и со стороны государства. Это и закон о СЭЗ "Крым", отмена которого была одним из требований гражданской блокады, и оно также не выполнено. На днях появились новые дискриминационные правила учета переселенцев. И активисты "Крым-SOS", "Восток-SOS" сегодня провели акцию протеста возле Кабинета министров Украины. Как бороться с внутренним врагом?

– Если брать Украину в целом, то я думаю, что психоз, элементы гибридной войны действуют на всех. Это не значит, что война только снарядами и пушками. Мы все пострадали от войны. Как бы мы встречали пострадавших заложников террористов? Государство должно встречать их одеялом, согреть, накормить. А как мы встречаем на материковой Украине всех, кто переселился из Донецка, Луганска или Крыма? Мы встречаем (словами – ред.): у тебя русский паспорт, ты что-то везешь, это нельзя, то нельзя. Все это мы видим. Нет четкой стратегии, понимания того, что делать с людьми. Многие люди не голосовали на референдуме, крымские татары не голосовали, огромное количество крымчан не голосовали. Но почему-то они все сейчас нерезиденты. И мы с вами тоже. Но я не собираюсь менять прописку…

– Так у вас же московская прописка!

– И московская, и крымская есть. А чем это мешает?

– Об этом мы тоже поговорим, чуть позже. На прошлой неделе наконец-то был воссоздан крымский главк СБУ. Теперь мы имеем такую ситуацию: прокуратура АРК находится в Киеве, главк МВД – в Одессе, главк СБУ – в Херсоне. В этом есть какая-то военно-тактическая задача? Вы во время блокады Крыма очень плотно контактировали с представителями всех силовых ведомств. Украина способна сегодня организовать надежную "границу" на Херсонщине, защиту от диверсионных групп, агентов, шпионов, провокаций…

– Это все можно сделать, если будет на то воля президента и Верховной Рады. Народ, в принципе, сам может сделать, если не сделает государство. Это показала блокада. СБУ – это одна из организаций, которые активно работают сейчас. Потому что на границе они, действительно, проявляют себя с активной стороны. Чего не скажешь ни о прокуратуре, ни о полиции. Прокурорам нечего делать в Киеве, они сидят на каких-то задворках. Они должны сидеть в Геническом районе, на Каланчаке или Чаплынке. Там, где Крым находится.

– Или там должен быть отдел прокуратуры…

– Конечно. Поймали они Ганыша (Василий Ганыш, экс-депутат Крыма, обвиняется в госизмене, – ред.) или Струка… Или Вилкул (нардеп от "Оппозиционного блока", – ред.) ездит через границу в Крым туда-сюда. Или Чалый (Алексей Чалый – "экс-глава "заксобрания" Севастополя, – ред.) вывозит оборудование свое. Когда мы его (автомобиль с оборудованием ООО "Таврида электрик" – ред.) задержали, выяснилось, что у него есть свое предприятие в Киеве.

– И в Днепропетровске…

– Да. Мы задержали три его фуры с грузом на 8 миллионов, хотя задекларировано было на 800 тысяч гривен. Таких схем, "договорняков" на границе – огромное количество. И мы таким образом собираемся государственность восстанавливать? У меня не стоит задача за всю Украину. У меня стоит задача за крымских татар – вернуть Крым. А с такими дырками в границе мы Крым не вернем. Слава Богу, что СБУ создало крымский главк в Херсоне. Но надо и МВД туда тоже, нечего в Одессе сидеть. Надо на границу. Там весь материал, с которым они должны работать. Там все происходит.

– Большое дело может сделать гласность. Вы назвали народного депутата Александра Вилкула. Но он же не один туда-сюда, как вы говорите, ездит. Имущество есть у очень многих политиков…

– И военные туда ездят!

– И Антон Шевцов туда ездил и работал там после оккупации. А потом его раз – и назначили начальником черниговской милиции, потом – винницкой. А уголовное дело по подозрению в госизмене закрыто. Почему нет широкой огласки про всех (политиков и чиновников – ред.), кто шастает за этот временный поребрик? Почему вы одни фамилии называете, а другие – нет. У вас тоже "договорняки"?

– Наверное (смеется – ред.). Когда я разговариваю с работниками прокуратуры, они очень зарегулированные. У меня впечатление, что мы уже в Европе. Она нас еще не признала, мы еще не вступили в ЕС, но уже там. Если нет у нас показаний на человека и формальных поводов его арестовывать – хотя мы знаем, что он был там, был здесь, изменник и прочее – прокуратура задерживать не будет. Там (в прокуратуре АРК) работают всего 25 человек. В Крыму живет 2 миллиона человек, там было 2,5 тысячи сотрудников СБУ. Из них 2,3 тысячи поменяли гражданство и сейчас работают на ФСБ. На них мы держим всего 25 человек прокуроров?!

– Вы говорите об этом президенту?

– Я с ним встречался давно. У меня сложилось впечатление, что многих вещей он просто не знает. Я не могу у него сидеть и столько времени обсуждать то, что обсуждаю с вами. На это есть Мустафа Джемилев и Рефат Чубаров. Но что меня печалит, что нет в последнее время такого контакта с ними.

– Многие известные украинцы продолжают вести бизнес в оккупированном Крыму. Мы это знаем, потому что они перерегистрировали его по российскому законодательству. И вы в том числе.

– Я не веду там бизнес. Если вы найдете у меня там какой-то бизнес, я готов вам его отписать.

– Конечно, вы переоформили его на отца, на жену, на доверенных лиц. Я понимаю, что нужно спасать от оккупантов бизнес. Но с другой стороны – вы блокируете Крым…

– В самом начале, когда мы пытались спасать, когда мы видели, что Украина ничего не может сделать. Мы пытались. Но это бесполезно. И я изначально говорил, что бесполезно. Но когда к вам приходит ваш отец, или ваша супруга начинает реветь, которая построила дом в Гурзуфе, каждую плиточку привозила, воду в бассейн наполняла. Вы ей будете говорить нет?

– Я не буду ей говорить нет. Но возникает вопрос, который задают люди. Ислямов и бойцы "Аскера" не дают в Крым провести палку колбасы, а у самого там бизнес продолжается.

– Не работает в Крыму мой бизнес.

– "СимСитиТранс" работает. Семь маршрутов закрыли, на еще семи он продолжает работу.

– Все автобусы стоят. Я сегодня разговаривал с отцом – 130 автобусов стоят. Хотите, позвоним. Причем, это предприятие, которое я делал для крымских татар. Это предприятие де-юре принадлежало моей семье, но мы ни одного рубля оттуда не забрали. Это знает любой крымский татарин. Это социальный проект был. В Крыму все это знают.

– Давайте напомним вашу бизнесовую историю в Крыму, которая началась еще в начале 2000-х, и также попытку вхождения в политику. Ленур, вы сегодня не жалеете, что сагитировали руководство Меджлиса сотрудничать с оккупационной "властью", подставив под удар и Чубарова, и Джемилева, которым затем пришлось объясняться? И многие крымские татары, последовав вашему призыву, пошли во власть, и могут быть признаны преступниками.

– Любой капитан, если чувствует себя капитаном, должен покидать тонущее судно последним. Рефат-ага и Мустафа-ага, и я в том числе, много всего бы отдали, чтобы остаться в Крыму. В любом качестве. Как угодно – но с народом. 23 года крымским татарам не давали в Крыму ничего. При Кучме (Леонид Кучма – второй президент Украины, – ред.) обещали сделать Меджлис легитимным – не сделали. Когда Ющенко (Виктор Ющенко – третий президент Украины, – ред.) не пускали в Крым, крымские татары сделали ему коридор. Дальше что? Ющенко заехал, после – стал президентом, приехал в Бахчисарайский дворец на встречу. В итоге Мустафа Джемилев имел такой бледный вид, когда Ющенко ему сказал: "Все, что угодно, но автономий никаких не требуйте от нас, живите, как живете, но не требуйте".

В 2014 году у нас не было четкого понимания, чего хотят русские. За три дня нахождения там мы об этом узнали, опять же – благодаря тому, что в исполнительную власть были делегированы люди. Другое дело, вы правы, инструментарий, который мы выбирали, он был на коленке написан. Точно так же писали и против нас инструментарий.

– Зачем все-таки вас звали в это "правительство"?

– Заур Смирнов, Ремзи Ильясов (члены Меджлиса – ред.), Руслан Бальбек, Рустам Темиргалиев тот же – ввод этих людей во "власть" был заранее спланированной акцией. "Машину времени" помните: "Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас". В той ситуации мы прогнули его под себя. Потому что мы сделали так: вы готовите для нас эту спецоперацию, а мы сделаем эту. Мы подготовили быстро и быстро сделали. Другое дело – Заур подкачал. Он должен был уйти точно так же, как ушел я. Потому что то, что я уйду, было сказано 3 мая. Я мог написать заявление, Чубаров сказал – не надо. Потому что Рефат-ага обладает мудростью, которая только ему свойственна среди нас. Я в некоторых моментах закипаю. Потому что мне кажется, уже все должны знать и понимать крымских татар, а оказывается, что нас все равно не понимают.

– То есть, вы не считаете это ошибкой, вы считаете, что в том случае переиграли русских. Вы говорили, что за три дня поняли, какие там расклады были. Какие?

– Нас выселить хотят в итоге. Нас депортируют из Крыма. Это тяжело всем было понимать. Я за три дня это понял. Я был на одном совещании, когда они уговаривали не проводить 18 мая митинг, это было в апреле. Я был один, там было семь человек, которые уговаривали, что 18 мая должно проводиться так: в домах зажечь свечку. Было видно, что люди совершенно не понимают, что происходит, совершенно нас не знают. Задача была – всех нас депортировать. Правильное мы приняли решение или нет, но мы были со своим народом. Мы не были в законодательной власти, мы не голосовали на "референдуме".

– Проблемы с вашим бизнесом начались из-за того, что вы вышли из "правительства" Аксенова, что АТР занимал такую позицию? И не раз звучало, что проблемы с бизнесом в России начались с началом блокады Крыма. Так ли это?

– Бизнес сам по себе как таковой не терпит никакой политической активности вообще. Если не брать Украину, в любом другом мире, в Российской Федерации в частности, где у меня находился основной бизнес, он не терпит политики. Так построена вся система. Но когда ты начинаешь занимать активную позицию, имеешь телеканал АТР, который нес культуру в массы, который никакой политикой не занимался по большому счету. Если взять АТР, который говорил о том, что власть плохая, то и все остальные телеканалы об этом говорили. Он был исключением. Мало того – в то время никакого отношения к России это не имело.

– Почему начались проблемы с бизнесом?

– "Продай АТР – у тебя все будет хорошо, не продашь – будут проблемы". Никакого отношения к правительству это не имело совершенно. Нужно было влиять на крымских татар. Вот то, что сейчас создали КОТ (Крымскотатарский общественный телеканал – ред.), то мне еще два года назад говорили: "Если не продашь АТР, мы сами создадим".

Эта ГРУшная история, что все уже было спланировано, что нас там не должно быть. Так же не будет и других крымчан, их тоже уберут. Это не проблема крымских татар, это неприятие "русского мира". У нас всегда было "свой-чужой" с русским имперским человеком. Поэтому, когда сидел украинский солдат на БТР и плакал, видя, как русский солдат направил на него автомат. Он стрелять был в кого угодно готов, в нас в первую очередь, потому что мы тот элемент, который входил в военную доктрину Украины всех созывов: что крымские татары – это межэтнический конфликт, который назревает, и мы должны всеми силами, что есть в Украине, бороться с этим. Сейчас какая будет военная доктрина Украины – уже другой вопрос. Но 17 уголовных дел было на Мустафу Джемилева открыто. Это СБУ делала.

– Не было на Мустафу Джемилева уголовных дел, о чем вы?!

– На Фонд "Крым" были?

– Но это же не в отношении Мустафы-ага! Давайте поговорим о вашем бизнесе. Поздняя осень 2015 года, когда блокада была в разгаре, суды РФ принимают решения относительно ваших бизнес-структур, в том числе, и о банкротстве ООО "Квингруп" (крупный автомобильный дистрибутор, который работал в России, Украине и Казахстане). По материалам суда, долг Сбербанку России – 1 миллиард 100 миллионов. Но заявление в суд от "Петрол плюс регион", который и обанкротил "Квингруп", появилось до блокады.

– А при чем тут блокада?

– Принято считать, что ваш бизнес посыпался в России в связи с тем, что вы стали инициатором блокады Крыма.

– Нет.

– И я говорю нет, потому, что долгов много было…

– Если хотите, можете так считать. Версия очень удобная, конспирологическая. Ислямов приехал сюда, чтобы заработать денег и погасить долги – тоже нормальная версия. А теперь реальность. В ночь с 26 на 27 февраля 2014 года Совмин захватили. А 28 февраля утром уже были обыски в моей компании в Москве. Уже на следующий день. Они не на основную мою компанию поехали. А на второстепенную. Перерыли все, рвы вокруг, чтобы никто не ездил, трактором перерыли. Они провели обыск, вскрыли весь паркет, сняли линолеум: санэпидстанция, пожарники, прокуратура – никто не пришел с удостоверением ФСБ. У меня есть личные счета, только в банке ("Джаст-банк", принадлежащий Ислямову – ред.) было 175 миллионов. Мне тут же позвонили из банка и сказали, что приходили люди и интересовались счетами. Буквально за 8 месяцев мне говорили, что компетентные органы запрашивали. Во всех этих банках работают отставные работники спецслужб. Позвонили и сказали, что Ислямовым интересуются. Это еще не было аннексии. Как только она произошла, мной стали заниматься.

Они стали работать со всеми моими партнерами, которым говорили: вы работаете с Ислямовым, у вас будут проблемы. К ним приезжали и вели профилактические беседы. Это система давления. Полонский наш замечательный (Дмитрий Полонский, "вице-премьер" Крыма, – ред.) приехал в Москву и сказал, что у меня вариантов нет. Это было до того, как началась блокада. Она просто все это сжала в пространстве.

– Давление было с какой целью?

– Чтобы продал АТР. Проблема была только с крымскотатарским телеканалом. Любые проблемы имеют как плохую сторону, так и хорошую. Ее просто надо рассмотреть. Я столько кризисов пережил…

– Ленур, но долги нужно все равно отдавать…

– 1 миллиард долларов – оборот компании "Квингруп". Кредит Сбербанка в полтора миллиарда рублей – активы, которые остались в Москве, стоят больше полутора миллиардов. Другое дело, они не рассчитали, что я могу уехать. Если бы они понимали, что Ислямов с тем количеством его активов в Москве и Крыму уедет на материк, они бы никогда не дали это сделать.

– Ну, як цинічна бандерівка, я бы могла, конечно, сказать: молодец Ислямов, подрывает экономическую мощь государства-агрессора. Но кроме государственного Сбербанка России есть долги и частным банкам – Евробанку, Азия-Инвест Банку. Есть у вас долги по кредитам и перед украинскими банками, которые вы тоже не отдаете, несмотря на решения судов. В 2013 году вы кредитовались во "Всеукраинском банке развития", более известном как банк Саши Януковича.

– Никогда мы там не кредитовались.

– Есть три решения суда. Три транша (по кредитным договорам ВБР с принадлежащим Ислямову ООО "Араба" – ред.). Общая сумма кредитов, по курсу того времени – более миллиона долларов.

– А банк этот есть сейчас?

– Его Александр Янукович продал, сейчас он ликвидируется, но погашать задолженность будут требовать другие…

– У меня 64 предприятия в общей сложности.

– Интересно, что последний кредит в банке Януковича был получен 30 января 2014 года. То есть, уже в разгар Майдана ООО "Араба", при поручительстве "Квингруп Украина" и "СимСитиТранс", эти деньги получило. Но есть еще второй банк – кредитор – государственный "Укрэксимбанк". Есть решение суда, вступившее в силу, о взыскании 42 миллионов 592 тысяч гривен. Кредит был взят тоже в 2013 году. Об этом кредите вы тоже не знаете?

– Этот я знаю, конечно. Вот по поводу банка Януковича – не знаю. Смотрите. Это государство должно нам вернуть то, что мы потеряли. Бизнес, который остался в Крыму, мы потеряли, потому что украинская армия ушла из Крыма, сняв штаны. Это мои предприятия остались там, в которые я инвестировал. 10 миллионов долларов только в "СимСитиТранс" было проинвестировано мной до того момента, как это стало отца предприятием. Все, что я вкладывал в Крым, брошено. Я бы мог говорить, что только Ислямов пострадал – мы заплатили налогов в год только больше миллиона долларов. И это только "СимСитиТранс". Нас никто не защитил. И поэтому открывать рот и говорить, что у нас что-то осталось в Крыму и что-то с нас требовать, может только тот, кто не отдает себе отчет, что вообще было в Крыму и что сделано.

Теперь по поводу Майдана. Сколько телеканалов было в Крыму, которые показывали в эфире Майдан вообще? Два. А сколько СМИ было в Крыму? А два всего телеканала показывали Майдан. Могилев (премьер-министр АРК до аннексии Крыма – ред.) почему запретил "СимСитиТрансу" ездить на определенных маршрутах в свое время? Он сказал: или вы убираете с эфира Майдан, или будете иметь бледный вид. Вот и все. Это касается не только банковской системы, весь административный ресурс в той Украине боролся с Ислямовым, потому что Ислямов как любой крымский татарин не был нужен ни богатый, ни успешный, ни влиятельный.

Материковая Украина должна понять, что крымские татары должны быть с такой же гордо поднятой головой, как и любой украинец здесь находящийся. И Украина должна крымским татарам огромное количество времени и огромное количество денег, потому что у нас все забрали и забирают каждый день.

– Только у крымских татар?

– Не только. Но я могу по пальцам пересчитать тех людей, которые были из Крыма на блокаде у нас. Штучный товар – крымчане, но не крымские татары. Сегодня мы не видим всех остальных крымчан.

– То есть вы считаете, что эти долги отдавать не нужно? И пока Крым не вернется, вы отдавать их не будете?

– Конечно.

– А что тогда делать простым людям, которые отдают долги? При этом вы никоим образом не настаиваете на том, чтобы был отменен статус нерезидентов, чтобы тот же "ПриватБанк", который столько денег людям должен, вернул вклады. Может, нужно как-то жестко поставить этот вопрос?

– Нам надо жестко поставить вопрос, потому что у нас горит с одной стороны хата – Донбасс, с другой – в доме оккупант, который каждый день работает с нашими детьми и с нашим народом. А мы развели демократию, у нас фейерверки, свадьбы, дни рождения, мы печатаем книги, ведем активную политическую жизнь. И думаем, что мы с таким лицом пойдем в Европу, а она нас примет. То, что вы говорите – это замечательно. Но без Крыма никуда мы не пойдем. Я не собираюсь жить в Киеве, не собираюсь вести активные политические действия. Не потому что у Ислямова там все осталось. Это наша Родина. Мы сделаны из той глины, что в Крыму, мы не можем без нее жить. Мы часть этой глины. Не понимает нас материковая Украина: почему вам это надо, нет ли какого-то злого умысла, почему Мустафа Джемилев такой, а Рефат Чубаров другой?

– Может, просто нужно отвечать на вопросы честно и односложно? Без двойных стандартов. А то получается, что одним можно, а другим нельзя. Кому-то запрещено двойное гражданство, а кому-то можно. Вот объясните мне такую вещь. Читая решения судов по вашим долгам я нашла определения двух судов по искам "Укрэксимбанка", где в качестве ответчика выступают "Квиргуп Украина" и вы. Они были вынесены в феврале 2016 года, когда вы уже давно находились на территории материковой Украины. В определении Дарницкого районного суда Киева говорится, что суд не может заслушать ваши пояснения по иску, поскольку вы – гражданин РФ, и решает: "Направити компетентному суду РФ судове доручення про вручення відповідачу Іслямову Ленуру Едемовичу судових документів та про заслуховування в судовому засіданні його пояснень по суті позовних вимог". Что это?

– Я в "Укрэксимбанке" был раз 10, возил финансовых директоров. Я не знаю, о каких судах вы говорите. Я об этом ничего не слышал. С "Укрэксимбанком" у нас есть контакт, никаких проблем нет.

– Но по данным суда – вы гражданин РФ. А вы говорили в начале блокады, что президент Порошенко предоставил вам украинское гражданство.

– Я никогда этого не говорил.

– Вы говорили, что у вас есть украинский паспорт.

– Конечно, есть украинский паспорт.

– С какого года?

– С 1999 года. Я, как любой крымчанин, имел два паспорта в то время, потому что удобно было там жить. В Крыму ФСБшном было невозможно делать бизнес того уровня, который я хотел делать. Если вы помните, в Крыму у всех были двойные, тройные гражданства.

– Нет, не помню. Это запрещено законом Украины. Но это внедрялось, когда Российская Федерация хотела по абхазскому сценарию провернуть еще в начале 90-х. Тогда выдавали вкладыши в паспорта. И вы воспользовались этим выездным консульством РФ?

– Нет, я получил российский паспорт еще в Узбекистане. У меня было два паспорта.

– Вы так скоро Коломойского (Игорь Коломойский, украинский олигарх, – ред.) перегоните.

– Если надо будет – перегоним.

– Но это нарушение закона.

– Давайте, подайте на меня в суд. Логика в том, что не имеет значения, какой паспорт. Главное – как вы себя идентифицируете: вы за свободную Украину, за свободный Крым или нет? Все. Паспорт не мешает этого делать.

– Это манипуляция, Ленур-бей. Вы регистрируете украинские предприятия и называетесь гражданином России. Именно поэтому украинский суд посылает в суд РФ поручение, чтобы вас там уведомили и заслушать вас в украинском суде. Это же ни в какие рамки!

– Здесь мы с вами нерезиденты. Даже счет, который я открывал здесь в банке, я открывал как российский гражданин, на российский паспорт. Потому что на российский паспорт проще было определенные деньги заводить. У 99% крымских татар сейчас есть два паспорта. Они также столкнулись с тем, что на материковой Украине они не могут открыть даже карточку "ПриватБанка". Вы об этом не говорите. Но вы говорите про Ислямова, про блокаду. Я понимаю, это интересно, это смачно. Но Крым остался у русских. Надо говорить об этом и о том, что нужно делать. А мы сегодня об этом не поговорили.

– Мы об этом говорим уже два года. Но не с вами – вы в первый раз в нашей программе. Приходите еще – поговорим.

– Приду, обязательно.

Центр журналистских расследований