На днях крымский самопровозглашенный премьер Сергей Аксенов заявил, что вскоре, когда на полуострове появится собственный территориальный орган Роскомнадзора, он с удовольствием возьмется за свободу слова в Сети. Ее вообще-то почти невозможно контролировать, но российская власть пытается это делать. В частности, неугодные сайты под предлогом того, что на них размещена незаконная информация (обычно ее называют экстремисткой), блокируются провайдерами без суда и следствия. Просто по решению прокуратуры, которая, как известно, подконтрольна властям. И все бы ничего, ведь, и правда, в Интернете много грязи, которую надо бы фильтровать. Да только в "бан" попадают чаще всего сайты СМИ, которые выражают позицию, альтернативную позиции Кремля, печатают журналистские расследования о коррупции чиновников и политиков, а также призывают к демократическому выбору. Также, для примера, в России заблокировали доступ к сайту политика Прохорова, который, как известно, является оппонентом Путина.

Россияне в такой действительности жить уже научились. И научились использовать всевозможные тонкости, позволяющие выходить за рамки расставленных Кремлем красных флажков. Например, люди пользуются специальными браузерами, которые позволяют заходить на все заблокированные сайты. Или же используют специальные настройки Гугла и Оперы. Конечно, умеют это делать не все, не та серая масса, которая предпочитает кушать то блюдо, которое стоит ближе всего. Но чем дальше, тем больше тех, кто не довольствуется только предложенным.

Чего в этой ситуации добиваются власти? Добиваются собственного мнимого спокойствия, уверенности, что потоки с опасной (видимо, исключительно для них самих!) информацией никто не увидит. Но при этом все знают, что на самом деле это не так.

Что проигрывает власть, блокируя неугодные сайты? Проигрывает довольно много, учитывая, что пользователи все равно находят те или иные способы получить нужную информацию. Только теперь эта информация, на фоне всего огромного потока, выделяется в некую элитную, запретную группу. Пользователи, получившие к ней доступ, ощущают себя посвященными в некую тайну. И информация мгновенно приобретает большую ценность.

Этот феномен, кстати, подтверждают и исследования психологов, в частности, Колорадского университета: люди переоценивают значение засекреченной информации, даже если для этого нет никаких логических оснований, кроме самой секретности. Чтобы подтвердить это, ученые провели три эксперимента (по 100 человек в каждом) и получили доказательства, что документы под грифом "Секретно" вызывают больше доверия, нежели аналогичные, но без грифа. Причем эксперимент этот был политическим и крутился вокруг всем известной фигуры Александра Лукашенко.

В результате эксперимента стало ясно, что с помощью "секретной" информации воздействовать на умы куда легче, чем с помощью общедоступной. Первая способна кардинально изменить мнение толпы о конкретном политике в считанные минуты, вторая – нередко воспринимается как пустой звук. Именно с помощью якобы секретной информации удалось вызвать поддержку Лукашенко среди экспериментальной группы американцев. Лукашенко! Среди американцев! Только вдумайтесь!

Но помимо повышения ценности информации, в случае с блокировкой неугодных сайтов, чиновники запускают еще один интересный процесс, известный еще из уроков физики. Сила действия равна силе противодействия. То есть чем больше мы стараемся что-то подавить, тем с большей силой оно начинает вырываться наружу. Возьмем хотя бы пример EX.ua (украинцы хорошо его помнят). Хотели задавить ресурс – получили сильнейшие атаки на сайты государственных ведомств со стороны недовольных пользователей. Да еще и вирусную рекламу этому ресурсу, который если до момента закрытия многие даже не знали, то после истории узнали точно. А теперь портал снова работает, но только популярность его вдвое выше, чем до травли.

Так будет и в Крыму с теми ресурсами, которые попадут под удар цензуры. Информация на них приобретет бОльшую психологическую ценность для потребителя, стремиться их прочитать будет куда больше народу, а власть понесет еще бОльшие имиджевые потери, чем от периодически появляющихся неприятных новостей о ней в общем доступе.