Многие из нас хоть раз бывали в театре. Может, это был школьный поход, либо вы пригласили свою вторую половинку посмотреть на незамысловатое действо. Только пришедшие зрители видят игру на сцене с одной стороны. Закулисье — это таинство, и немногие люди имеют к нему доступ. Как происходит постановка пьесы и почему артистам нельзя ронять текст на репетициях, мы узнали у режиссера-постановщика арт-центра "Карман" Антона Романова.

Как ты попал в "Карман", с чего началась твоя история здесь?

Это было девять лет назад, когда я учился в училище культуры ("кульке") на режиссера, и две девочки, которые там учились, сокурсницы, они были из театра студии "На Москольце". Они меня и привели в театр. Сначала я ходил на ночные репетиции. А потом, меня пригласили поучаствовать в спектакле, чему был безумно рад. Ну, потом я сказал, что больше интересно не играть, а ставить. И с тех пор активно ставлю пьесы. После училища поступил туда же в университет на первый курс, понял, что делать там мне нечего, и поступил на бюджет в Харьковский университет искусств. И закончил его с отличием. Правда, зачем?

Ты режиссер постановщик: артисты захотели сыграть и идут к тебе, либо ты приходишь к ним и говоришь, будем делать вот это или то?

У нас абсолютная демократия, чем меня сразу подкупил этот театр. Как говорил Питер Брук, есть мертвые и живые театры. Этот театр живой. Меня подкупили отношения актеров и режиссеров в этом театре.

Что тебе из поставленного тобой больше всего понравилось?

Мне все нравится, что я делаю. У меня нет такого — любимые дети, нелюбимые дети. Просто все разные. Стараюсь ставить только с теми, кто хочет работать. Если актер подходит и говорит: "Я хочу работать", то я ищу на него материал и думаю, что с ними делать. "Глаза голубой собаки" так и были поставлены: Светлана Усанина там играет, она ходила за мной "терроризировала", пока все-таки не поставил его. Сегодня он будет в программе вечером. Но будет играть другой состав.

Составы нужны, только чтобы подстраховывать?

Теоретически составы нужны, чтобы подстраховывать. Но, на самом деле, составы безумно полезная вещь. Это для того, чтобы актер понимал, что он не один такой, неповторимый. Если вдруг загорается звезда, сразу меняется человек, звезда снимается одним ударом по касательной. Очень полезная вещь. Плюс актерам полезно работать в составе. Одно дело играть в спектакле, другое — посмотреть со стороны, когда играет твой партнер по составу, можно учиться на его ошибках, можно учиться на его победах. Это обогащает и ускоряет рост актеров. Желательно, чтобы не было первого и второго состава: есть просто состав, то есть никто не может быть первым, никто не может быть вторым. Все. Демократия полная.

Как происходит постановка спектакля?

Вообще, это целый курс лекций. На самом деле, очень многие думают, что постановка спектакля — это когда режиссер принес пьесу, все почитали и решили ставить. В идеале происходит совершенно по-другому. Режиссер читает пьесу, она варится в его голове, может вариться год, два, пять лет. Подготовка к постановке — это намного больше, чем сама постановка. Это тематический анализ, это композиционный анализ, это решение спектакля за счет всех трех анализов. Это не только творческий процесс, но еще и математический, научный. Очень много в профессии режиссера — от математика: все просчитывается до доли секунды.

У тебя сейчас на ноутбуке что-то открыто. Ты параллельно занимаешься дизайном?

Да, я разрабатываю логотипы, полиграфию, фирменный стиль.

Дизайнерское мышление, наверное, помогает в режиссуре?

Режиссура такая профессия, где нужно уметь очень многое. Я очень благодарен своей маме за то, что она отдавала меня куда только можно и нельзя . Я и в художественной школе учился, и в оркестре играл, на танцы ходил и так далее. Ничем из перечисленного я не овладел в совершенстве, но все это в совокупности помогает мне в профессии. Знания о теории музыки я очень удачно применяю в постановках. Знание композиции, пространства, хореографии — я используют это как инструмент.

Что планируешь в ближайшее время поставить?

Не скажу. Плохая примета, не буду говорить (улыбается). Только если это в работе, тогда об этом можно говорить.

А какие еще приметы театральные есть?

Мир театра безумно суеверный, наверное, такой же суеверный, как мир спорта. Допустим, если у актера упадет текст во время репетиции на пол, он должен на него сесть, вспомнить трех лысых и встать и вместе с ним. Если он так не сделает, то он забудет текст, когда будет выступать. И все так делают, все! Кто в это верит, кто в это не верит. Примет этих много, эта примета, наверное, самая смешная.

Есть еще суеверия, которые соблюдают в университетах, и хорошо, что не соблюдают в театрах. Допустим, не мыть голову перед показом.

Ну, есть еще правила, которые нельзя нарушать. Нельзя пить валерьянку, если нервничаешь перед выступлением, это страшно сказывается на игре. И никакого алкоголя! Нельзя есть на сцене, только если это обусловлено спектаклем. Вот такие правила.

Ты сравнил театр со спортом. Сейчас закончилась Олимпиада, и многие наши спортсмены завоевали золото. А ты к чему стремишься, чего хочешь достигнуть?

Есть стандартные стремления, как у актеров: получить звание народного или заслуженного. У меня таких стремлений нет. Я очень люблю маленькие театры, я люблю студийные движения. Я считаю, что за студийным театром будущее. Именно в них театр развивается как наука.

Что такое театр в твоем понимании?

Это самое живое искусство на земле. Все в этом мире можно законсервировать: музыку, живопись, архитектуру, драматургию. Театр законсервировать нельзя. Его можно посмотреть на видео, но это то же, что Ниагарский водопад запечатлеть на фото и показывать последующим поколениям: "Вот смотрите — это Ниагарский водопад". Театр — живое пространство в прямом смысле.